Анна Пескова
Актриса, продюсер Анна Пескова:
«Без лишнего пафоса скажу: снимать фильмы об Отечественой войне — это святое. А сниматься в них — огромная ответственность, в том числе и перед нашими детьми, которые прошлое смогут понять через наш рассказ. К счастью, в моей фильмографии есть такой проект — это полнометражный фильм Павла Дроздова „Прощаться не будем“, основанный на реальных фактах. Это история про то, как через Тверь в 1941 году немецкие войска шли на Москву. В городе не было никакой техники, танков, две тысячи человек на линии огня — и страстное желание отстоять рубежи.
Прадедушка Анны Песковой — Никитин Григорий Порфирьевич
Мне очень помогали воспоминания о прадедушке Никитине Григории Порфирьевиче. Он был старшим техником-лейтенантом, заместителем командира танковой роты по технической части 78-го отдельного мотоциклетного батальона, 18-го танкового Знаменского Краснознаменного корпуса. Корпус воевал в составе 2 Украинского фронта. Каждый человек, прошедший войну, совершил подвиг. Был он на линии огня, в окопе или в тылу. Вступал ли он в схватку или работал на заводе. Об этих событиях важно хранить память, и хорошие военные фильмы играют в этом не последнюю роль».
Ольга Павловец
Актриса Ольга Павловец:
«На фронте никто не воевал, бабушка и дедушка работали в любительском театре Лины Самборской, играли поочередно с артистами Вахтанговского театра в Омске. Общались с Рубеном Николаевичем Симоновым, который в то время был главным режиссером театра имени Вахтангова. Бывали на выступлениях Александра Николаевича Вертинского, пересекались с Михаилом Александровичем Ульяновым, когда тот был еще юным начинающим артистом и занимался в студии у Лины Семеновны Самборской, выдающегося театрального деятеля. Мой дедушка преподавал в той же студии, а бабушка была у Лины Семеновны ведущей артисткой. И вот в таком общении с Ульяновым они настоятельно советовали ему ехать в Москву, поступать в Щукинское училище, что он впоследствии и сделал.
Бабушка со стороны папы жила в блокадном Ленинграде. Она была маленькой девочкой, но пережила все эти трудности, о которых рассказывала мне, когда мы приезжали к ней домой. В петербургской коммуналке, где жили мы с родителями, у нас была соседка Елена Лазаревна. Она была моим первым педагогом по фортепиано, и пока я не поступила в музыкальную школу, на занятия „ходила“ в ее комнату. Елена Лазаревна родилась еще до революции в семье петербургских интеллигентов. Однажды она меня угостила блокадным хлебом, который хранила как память в тканевом мешочке. И он, вы представляете, сохранил свой вкус и мягкость!"
Елена Николаева
Телеведущая и ресторатор Елена Николаева
"Бабушка встретила войну совсем молодой. Она заглянула прямо в огород семьи Матюшкиных одним летним днем. Брат и отец — на фронт. Ее мама с детьми — бежать от рвущихся бомб. Я маленькой слушала истории бабушкиного детства, просила повторить вновь и вновь, живо рисуя в воображении картинки. Память заботлива — она старается от ужасов оставить лишь отдельные детали. И бабушка много рассказывала о кукле — огромная, почти с нее ростом, буквально только подаренная отцом — ее пришлось бросить, как и все остальные вещи, еду, дом, книги. А дальше — бежать. По дорогам, по чужим, но неизменно гостеприимным домам, с поезда на поезд. Бабушка из-под Санкт-Петербурга — по ее рассказам, они сначала попали на территорию нынешней Украины: „Дывлюсь я на нибо и думку гадаю“, — напевала она о тех месяцах. Она рассказывала, как переживали холод, спали в подвалах, на полу. О вое сирен воздушной тревоги, о том, как завешивали окна. Говорила, как было страшно, холодно — подушка примерзала к стенам. У нее всю оставшуюся жизнь были больные ноги — в эвакуации приходилось таскать воду на несколько километров. Книгами приходилось топить — согревать обледеневшие помещения. Прочитывали от корки до корки и со слезами бросали в огонь.
Бабушка Елены Николаевой
Я слушала все ее истории в Ташкенте. Интеллигенцию, к которой принадлежала ее семья, вместе с сотнями других где-то в середине войны эвакуировали в теплый и далекий от потрясений город, глубокий тыл, открывший душу потерявшим дома, близких. Сюда из прифронтовой полосы эвакуировали и множество заводов. Я помню, что через все рассказы бабушки проходили люди. Доброта, открытая душа и готовность обогреть тех, кто был вынужден бежать, оставить родной дом, готовность совершенно посторонних людей поделиться куском хлеба, отдать чужому ребенку единственное одеяло. Мы вообще много говорили о войне в моем детстве. Я читала о Гуле Королёвой, о Зое Космодемьянской. О героях, которые стояли за свою страну на фронте, которые поддерживали волю и возможности победы с тыла.
Часто, пересказывая мне вновь и вновь истории, бабушка с сестрой плакали. Сестра бабушки — Оля или Тата, как я ее звала, была много старше ее — она со мной и нянчилась часть моего детства. Оля была невероятной красавицей. „Оля Роза, Оля — цвет, Оля — розовый букет“, — писали ей поклонники. Но замуж она так и не вышла — все симпатии умерли на фронтах.
В родной город после победы ее большая семья не вернулась. Возвращаться было некуда — вместо большого дома осталась печная труба и пара воронок. Вместе вся семья тоже не собралась — обстоятельства и обязательства раскидали братьев и сестер по далеким регионам. Между — летали только письма».
