Без балов и приемов светский человек XIX века существовать не мог. Разумеется, важная роль этих мероприятий отразилась и в изобразительном искусстве. Бросим взгляд на русские балы четырех царствований с помощью произведений из собрания Государственного Эрмитажа.
Сцена бала
Неизвестный художник. Сцена бала. 1829. Государственный Эрмитаж
Этот бал состоялся в тот год, когда были созданы «На холмах Грузии лежит ночная мгла…» и «Мороз и солнце; день чудесный!», то есть золотой век русской культуры в самом разгаре. Акварель написана неизвестным художником, скорее всего — любителем или даже любительницей. Она входит в «альбом Юсуповых» — собрание зарисовок интерьеров и других сюжетов, попавшее в Эрмитаж из наследия этого богатейшего семейства.
Дилетантство автора выдает непривычная композиция: к нам обращены спины людей и спинки стульев, которые отодвинуты от стен зала и окружают место для танцев. Профессиональный художник никогда бы так не построил мизансцену, зато благодаря этому мы имеем редкое свидетельство быта: видим со стороны «кулис», как организовывались балы.
Бал в новом дворце
Адольф фон Менцель. Бал в Новом дворце. 1829. Государственный Эрмитаж
Изображение этого бала входит в альбом «Волшебство Белой Розы», который посвящен одноименному рыцарскому турниру (карусели), устроенному в честь дня рождения императрицы Александры Федоровны. Ее брат прусский король устроил его в Потсдаме, во время визита Николая I с супругой в Европу. Блестящий карнавал с историческими костюмами и доспехами, воинскими поединками, награждениями победителей, балами и «живыми картинами» запомнился надолго.
Когда состоялся этот праздник, автору альбома Адольфу фон Менцелю было всего 14 лет. Этот цикл работ он создал уже в 1854 году, на основе чужих работ и письменных свидетельств. Художник вообще любил эту тему — в его наследии и другие исторические праздники, например «Раздача наград в Лустгартене после ночной карусели в 1750 году» и «Праздничное шествие и турнир в Берлине в 1592 году под предводительством Иоганна Георга Бранденбургского».
Бал в честь Александра II
Михай Зичи. Бал в честь Александра II, организованный городом Гельсингфорсом в сентябре 1863 года в здании железнодорожного вокзала. 1864. Государственный Эрмитаж
Город Гельсингфорс — это современные Хельсинки. Император Александр II питал к нему и вообще ко всему Финскому княжеству большую симпатию. Благодаря этому во время Великих реформ этой русской провинции досталось много благ: собственная национальная валюта (финская марка), статус финского языка, возобновление Сейма и, более того, собственная Конституция (на полвека раньше, чем в самой России). Неудивительно, что этот русский император у финнов самый любимый.
Зданий, достаточно больших, чтобы вместить бал в честь императора, в том знаковом 1863 году в Хельсинки еще не было. Под празднество оборудовали павильон вокзала, украсив его тканями и цветочными гирляндами. Разглядывая акварель, можно увидеть, какая сложная задача стояла перед автором, придворным художником Михаем Зичи. Ведь это не просто сцена бала, а групповой портрет, на котором надо было увековечить каждого важного чиновника в городе и не забыть никого из императорской свиты. А они такие чинные в своих мундирах! Спасением оказались пышные юбки придворных дам, их обилие и легкость придают композиции воздушность и праздничность.
Бал в концернтом зале Зимнего дворца
Михай Зичи. Бал в Концертном зале Зимнего дворца во время официального визита шаха Насир ад-Дина в мае 1873 года. 1873. Государственный Эрмитаж
Вообще, венгерский художник Михай Зичи, который служил придворным художником российского императорского двора с 1859 до 1873 года, оставил бесчисленное количество сцен придворной жизни. Вот еще один бал его кисти, композиция на этот раз вышла намного раскованней, тут художник мог позволить написать себе гостей бала со спины или не выписывать лица. Задорный темп музыки передан с помощью кринолинов, которые закручиваются от стремительных поворотов, и забавно полусогнутых ног кавалеров, пойманных взглядом мастера в мгновенном движении.
На акварели изображен праздник в честь персидского шаха, приехавшего в Петербург. Шах написан на заднем плане чинно сидящим рядом с императором Александром II. Кстати, в русской столице в числе прочих достопримечательностей шаху Насир ад-Дину показали балет — он был так впечатлен, что по возвращении нарядил жен в своем гареме в короткие пышные юбочки.
Придворный бал в Николаевском зале Зимнего дворца
Карл Брож. Придворный бал в Николаевском зале Зимнего дворца. 1880-е. Государственный Эрмитаж
Очередной придворный бал, на сей раз — следующего царствования, эпохи Александра III. В этом рисунке работы Карла Брожа виден совсем иной подход к теме. Зичи увековечивал праздники на память для своих царственных заказчиков, для их личного пользования, передавая в них мимолетную радость жизни. А Брож — серьезный художник, трудившийся в промышленных масштабах для СМИ, то есть иллюстрирования толстых журналов для массовой публики.
Поэтому, хотя на заднем плане дирижер машет палочкой оркестру и виднеются кружащие пары, атмосферы праздника и танцев при взгляде на работу не ощущается. Зато все очень иллюстративно: сразу можно узнать и императора, и его супругу, а также цесаревича Николая, прочих великих князей и чиновников двора. Позже с таких подготовительных рисунков карандашом делались гравюры, которые шли в «Ниву» или в «Искру».
Бал в Петербургском Дворянском собрании
Дмитрий Кардовский. Бал в Петербургском Дворянском собрании 23 февраля 1913 года. 1915. Государственный Эрмитаж
А вот иллюстрация времен Николая II. Бал в дворянском собрании на Михайловской улице состоялся 23 февраля, на третий день празднования 300-летия дома Романовых. Прием, на котором было более трех тысяч гостей, стал первым официальным выходом в свет старшей дочери императора — великой княжны Ольги Николаевны. Она изображена в самом центре композиции, танцующей со светлейшим князем Николаем Ивановичем Салтыковым.
Разумеется, автор рисунка Дмитрий Кардовский не мог бы вместить на лист всех приглашенных — только самых именитых. И без того получилось тесно. Но если разглядывать толпу, то можно узнать многих — членов императорской фамилии, главу дворянского собрания Сергея Сомова, директора Эрмитажа Дмитрия Толстого, композитора Александра Танеева. Художник сделал множество подготовительных этюдов — и получился очередной групповой портрет.
