Еще 100 лет назад крестьяне делили всех живых существ на «чистых» и «нечистых», могли объяснить, почему дрожат листья у осины и как научиться понимать язык трав с помощью змеи. «Культура.РФ» рассказывает о славянских верованиях, связанных с растительным и животным миром.
Растения
Ирина Еременко. Мировое дерево (фрагмент). 1987. Музей русского лубка и наивного искусства, Москва
Мировое древо — один из центральных образов в мифологии. По представлениям славян и многих других народов крона мирового древа уходит в небесный, верхний мир, корни символизируют нижний, подземный мир, а ствол — это ось земного пространства, где обитает человек. Реальные деревья тоже воспринимались как стержень, соединяющий людей, подземных духов и небесных богов.
Дуб
Алексей Саврасов. Дубы (фрагмент). 1855. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Дуб был главным деревом славян. Он ассоциировался с богом-громовержцем Перуном и считался воплощением мирового древа. Из дуба выпиливали крест на могилу и саму колоду, служившую гробом. Отсюда пошло выражение «дать дуба», то есть умереть.
В славянском фольклоре дуб был мужским деревом, дающим силу, здоровье и плодовитость. В белорусских селах воду после купания новорожденного мальчика выплескивали под дуб, чтобы малыш рос таким же крепким, как дерево. «Протаскиванием через дуб» лечили больных детей: родители должны были трижды передать друг другу ребенка через щель, оставленную на дереве молнией или под выступающими корнями. В Воронежской губернии до XIX века сохранялась традиция трижды объезжать старый дуб после венчания в знак уважения к этому дереву.
Береза
Николай Богданов-Бельский. Мечтательность среди берез (фрагмент). 1930. Частное собрание
Пару дубу составляло женское дерево береза. Одни верили, что на Троицу через березу на землю приходят души покойных родственников, другие — что в дерево навсегда вселяются души умерших девушек. В Центральной России про умирающего говорили: «В березки собирается». Березу чествовали на Семик и Троицу — дни поминовения предков. Этот обряд назывался «завивание березки»: девушки украшали деревце под песни и хороводы, а затем обходили дворы, неся его как почетного гостя.
В северных губерниях ветки березы втыкали в стены бани, где должна была мыться невеста. Парили девушку березовым веником, а топили непременно березовыми дровами: считалось, что это отгоняет от невесты нечистую силу. Освященные в церкви на Троицу ветки березы бережно хранили. Уложенные на чердаке, они защищали от молнии, града и даже грызунов. А хлестание таким веником считалось лучшим средством от ревматизма.
Пшеница
Александр Султан. Пшеничное поле (фрагмент). 2016. Частное собрание
Этот злак на Руси был символом жизни, изобилия и счастья. Выше всего ценились сорта мягкой яровой пшеницы с красным зерном — из нее пекли самый вкусный хлеб. Образ яры связывали с огнем: в рождественский сочельник крестьяне Курской губернии зажигали во дворах костры, приглашая обогреться души умерших родственников. Считалось, что от этого огня и родится ярая пшеница. Пшеничными колосьями застилали рождественский стол, сверху накрывали скатертью и ставили блюда — так призывали в семью богатство.
Пшеницу также засыпали в фундамент строящегося дома, чтобы задобрить домового. Из этого злака варили ритуальные блюда — коливо и кутью. Сегодня кутья известна как рисовая каша, но в Древней Руси риса не знали. Пшеничную кашу подносили душам предков на похороны, Рождество и в другие поминальные дни. Ею же встречали новорожденного, по представлениям предков — только что «прибывшего» с того света. Кутью для крестильного обеда варила повитуха, за что блюдо прозвали «бабкиной кашей».
Верба
Олег Саулов. Вербы. Апрель (фрагмент). 2004. Частное собрание
Верба считалась символом весны, возрождения и цветения. С ней был связан праздник Входа Господня в Иерусалим, или Вербное воскресенье. Накануне, в Лазареву субботу, молодежь ходила с песнями по домам и символически била хозяев ветками вербы. Освященные на праздничной службе веточки хранили весь год. Ими хлестали домочадцев и скотину для здоровья, бросали на грядки как оберег от града и грозы. Распустившимся почкам вербы приписывали особую целительную силу. Их запекали в булки и печенье, ели сами и скармливали скоту. С помощью вербы «лечились» от трусости. Человек, страдающий излишней робостью, должен был отстоять службу в Вербное воскресенье и принести из церкви освященный колышек вербы, который затем следовало вбить в стену своего дома.
Осина
Алексей Васильев. Осины (фрагмент) 2007. Частное собрание
В представлении русских осина была нечистым деревом. Люди верили, что ее листья дрожат от страха из-за проклятия Богородицы. А прокляли ее за то, что на ней повесился Иуда, предавший Христа. По другой версии из осины сделали крест, на котором мучили Спасителя.
Это дерево служило для связи с нечистью. Забравшись в лесу на осину, можно было попросить что-нибудь у лешего. Стоя под осиной, наводили порчу. Вбитый осиновый кол, считавшийся в западной демонологии средством от вампиров, в России, наоборот, был верным спутником колдунов. На Русском Севере пастухи делали барабаны из осины. Дерево для этого срубали ночью в особом месте, при свете костра из осиновых веток. С помощью такого магического барабана пастух скреплял договор с лешим, чтобы лесные звери не таскали скотину, а коровы — не терялись в лесу.
Животные
Юлия Неприятель. Рыбалка (фрагмент). 2017. Частное собрание
Животные обладают свойствами, недоступными человеку: умеют летать, дышать под водой, жить под землей и на деревьях. В представлении древних людей это связывало птиц, зверей, рыб, рептилий и насекомых с обитателями иных миров. Они могли попасть туда, куда живому человеку путь закрыт: на небо к Богу, под землю к душам умерших или в страну вечного лета Ирий — в языческий рай.
Медведь
Иван Шишкин и Константин Савицкий. Утро в сосновом лесу (фрагмент). 1889. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Медведь считался хозяином леса, священным животным, «лесным архимандритом». Поверья гласили, что в медведя могли превращаться колдуны и оборотни, а если снять с медведя шкуру, он будет выглядеть как человек. Лесной хозяин символизировал плодовитость, отсюда пошел обычай переодевать одного из гостей на свадьбе в медведя. Медвежьи челюсти, когти и шерсть считались сильными оберегами.
Люди испытывали перед этим зверем такой трепет, что не называли его по имени, а лишь иносказательно. Слово «медведь», то есть «поедатель меда», было таким же описательным прозвищем, как «косолапый», «топтыгин», «хозяин». Сегодня доподлинно неизвестно, как называлось это животное на праславянском языке.
Лингвист Лев Успенский предположил, что от того самого, первоначального имени произошло слово «мишка». Оно родственно болгарскому «мечка» и литовскому «мешка», которое, в свою очередь, образовалось от «мишкас», что значит «лес».
Волк
Василий Шевчук. Волк (фрагмент). 2009. Частное собрание
Имя волка так же, как медвежье, старались лишний раз не упоминать: «Про волка речь, а он навстречь». Этот хищник считался обитателем одновременно человеческого мира и царства мертвых. Люди верили, что, подобно нечисти, волки боятся колокольного звона. Бубенцами, прикрепленными к упряжи, отпугивали этих зверей с дороги.
Волк воспринимался как чужой на этом свете. В свадебном обряде волком могли называть жениха, прибывшего издалека, или его сватов. В севернорусской традиции «волками серыми» невеста называла братьев жениха, в то же время семья жениха называла волчицей саму невесту, подчеркивая, что она пока чужая.
Серый волк из русских волшебных сказок, помогающий Ивану-царевичу, обладал магической силой, был посредником между живыми и духами. Но в древних «охотничьих» текстах волк представлялся наивным и бестолковым. По мнению исследователей, так подчеркивалось, насколько человек хитрее зверя, — важно было показать самых страшных лесных хищников в комическом виде. Более поздние сказки о животных родились, когда люди уже перестали обожествлять окружающий мир: волк и медведь оказались всего лишь удобными фигурами, за которыми прятались человеческие пороки.
Птицы
Елена Зорина. Аисты (фрагмент). 2017. Частное собрание
Птицы были напрямую связаны с небесным миром. На Юге России бытовала традиция кормить пернатых на 40-й день после смерти родственника: в таком облике дом должна была навестить душа покойного. При этом, как считали предки, далеко не все птицы были «божьими», «чистыми» созданиями. Хищные птицы, а также вороны символизировали смерть, их называли «дьявольскими». Воробьев называли воришками и вредителями, потому что они поедали ячмень на полях. Кукушка казалась славянам воплощением одиночества, несчастливой доли. Отсюда переносное значение слова «куковать» — «бедствовать, жить в одиночестве».
Главным «праведником» среди пернатых был голубь. Божьим помощником он стал считаться под влиянием христианства, где голубь — одно из воплощений Святого Духа. Лебедь и аист символизировали любовь и счастливый брак. В разных регионах они играли схожую роль: на юге почитали аистов, на севере — лебедей. Божьими птицами считались также ласточка и жаворонок — вестники весны, «отмыкающие золотым ключом лето».
Змея
Вадим Зеррт. Каа (фрагмент). 2011. Частное собрание
Змея — одно из самых таинственных животных мирового фольклора. Она прямая «родственница» мифологического змея, утягивающего людей в подземное царство. Змея воспринималась «нечистой», но мудрой. Ее стихией были одновременно вода и огонь. Славяне верили, что змея произошла от дьявола и за ее убийство Бог прощает 40 грехов. Но во многих домах почитали змею-хранительницу, покровительницу хозяйства. Эта роль отводилась домашнему ужу, живущему в хлеву, поле или на винограднике.
Наши предки считали, что змея охраняет клады и может указать человеку, где спрятано богатство. Говорили также, что тот, кто отведает ее мясо, станет всевидящим или, по другой версии, начнет понимать язык животных и растений.
12 июня, День святого Исаакия, русские почитали как «змеиную свадьбу» и старались не ходить в лес. Опасным был и канун Ивана Купалы, когда змеи собирались вместе под предводительством змеиного царя. На Воздвиженье, 27 сентября, «ползучие гады» уходили в норы. Считалось, что они, как и птицы, проводят зиму в мифическом Ирии — теплом краю, который считался загробным миром в дохристианских верованиях.
Ласка и кот
Букурос Екатерина. Семья (фрагмент). 2016. Частное собрание
В старину ласка была любимым домашним питомцем — покровителем дома и семьи. Этот зверек сочетал мифологические качества всех куньих и вообще пушных зверей: был мудрым, как выдра, добрым, как бобр, хитрым, как лиса. Позже некоторые из этих качеств стали приписывать коту.
Кот, как и ласка, считался хранителем сна, дружил с домовым. В течение дня оба зверя ловили мышей — это была их основная «работа». Однако коту приписывалось «нечистое» происхождение, он ассоциировался с колдунами и неприкаянными душами, которые за грехи не попали в рай. Ласка же была «чистым» животным, хотя и наделенным опасными качествами. Например, ее укус считался ядовитым, как у змеи, она спутывала гривы коням и душила человека, как домовой. Во многих селах полагали, что ласка и есть домовой. Чтобы скотина прижилась, ее нужно было подбирать той же масти, что и живущая в хозяйстве ласка. В противном случае зверек-«домовик» начинал бегать по спинам коров и лошадей, царапая и изводя их щекоткой.
Автор: Екатерина Гудкова
